1. В растительном мире, как правило, наблюдается максимальное заполнение пространства и использование солнечной энергии при сохранении запасов минерального питания. Лимитирующими факторами служат физическая заполненность территории, поток лучевой энергии, предшествующие события, материализованные в процессах почвообразования, собственное воздействие растений на среду (например, аллелопатия) и сложные взаимосвязи с представителями других царств природы — микроорганизмами, грибами и животными. Превентивных механизмов саморегуляции плотности населения не наблюдается. Однако существует мощный рычаг ее восстановления в случае изреживания — почвенный запас семян, спящие почки и т. п. И, параллельно этому, имеется генетический механизм ограничения размеров индивидов. В противном случае одно растение было бы способно занять всю площадь и не оставалось бы места для процессов дублирования как инструмента обеспечения надежности системы. Емкость местообитания используется растениями максимально полно в рамках совокупности экологических ограничений. Основной их биотический механизм перенесен в область взаимодействия собственных размеров, межвидовых отношений и индивидуального воздействия на среду жизни. Свободный запас вещества и энергии минимален. В основном действуют факторы, непосредственно зависящие от плотности населения популяции.   Однако, по отношению к минеральному питанию, т. е. к «пище» растений, они ведут себя подобно животным, имея механизм эволюционной преадаптации, препятствующий истощению почв. Этот механизм ориентирован на скорость почвообразовательных и шире — биогеноценотических процессов. В одних случаях запас велик (например, черноземы), в других он очень мал (тропические леса). Чем интенсивнее круговорот веществ в экосистеме, тем ниже положительный баланс соотношения ресурсов минерального питания растений и скорости роста их популяций. Растения «берут в основном числом, а не умением».   2. В царствах дробянок (бактерий), грибов и животных, как правило, существует иная закономерность: потенциальный запас жизненных ресурсов огромен — обычно используется не более 30-60% наземной луговой растительности (крупные млекопитающие) и 10% лесной растительности. Более интенсивно и полно утилизируется растительноядными животными чистая продукция водных растений. Как хорошо известно, пирамида биомасс в водной среде как бы перевернута — продуценты размножаются столь интенсивно, что консументы могут превышать их по биомассе. Однако это касается лишь мелких обитателей водной среды. Для рыб, птиц и млекопитающих общая их биомасса всегда намного ниже, чем потребляемых ими растительных кормов.

Пункт 1 (растительность) — это в чистом и компактном виде изложение признаков и свойств экстенсивной стратегии развития. Для построения аналогий с экономическими системами можно использовать общие свойства, отмеченные в тексте выше курсивом, а именно – системам экстенсивного типа свойственны:

• Максимальное заполнение пространства и использование солнечной энергии (ресурсов);
• Отсутствие превентивных механизмов саморегуляции плотности населения (популяции);
• Имеется генетический механизм ограничения размеров индивидов;
• Емкость местообитания используется максимально полно в рамках совокупности экологических ограничений;
• Свободный запас вещества и энергии минимален.

Стоит особо отметить последний пункт – свободный запас вещества и энергии минимален, значит, все циркулирующие потоки вещества-энергии идут только на поддержание самой системы, ни на какую внешнюю полезную работу энергии в принципе нет. Для растительного сообщества (экстенсивной системы) климакс — это эволюционный предел, когда система работает только на саму себя.

Растения «берут в основном числом, а не умением» — в этом образном сравнении очень хорошо отражается вся суть систем экстенсивного этапа, для которых ведущими факторами развития являются количественные, а о совершенствовании качества (эффективности) нет и речи.

Пункт 2 — это ключевые признаки интенсивной стратегии развития. Запас свободной энергии тут огромен (см. приведенные выше проценты) и он может идти как на поддержание устойчивости системы в неблагоприятных условиях, так и на совершение полезной работы. Оба фактора существенны.

В отличие от экстенсивных (растительных) систем, системы интенсивные («животно-растительные») априори имеют намного более высокую устойчивость – она им изначально присуща в виде большого запаса свободной энергии, который можно использовать в неблагоприятной ситуации. То есть, производственно-экономические системы интенсивного этапа будут существенно устойчивее, чем нынешние экстенсивные.

Использование же избытка свободной энергии на совершение полезной работы (например, развитие) есть не что иное, как аналог современного понятия инвестиций. Это приводит к тому, что понятие «инвестиций» на интенсивном этапе меняет свой смысл. Нынешнее – экстенсивное – понимание подразумевает чисто количественное перераспределение: ресурсы изымаются откуда-то и отдаются кому-то, чтобы у него ресурсов стало больше (чисто количественно) и, значит, он бы вырос. На интенсивном этапе этих свободных ресурсов – в избытке (см. проценты выше), значит, они не представляют какой-то особой ценности, а при необходимости реализовать что-то новое, полезное и т.д., такие системы инвестируют свой труд – просто побольше работают и получают необходимый (для полезных дел) избыток ресурса. Такое понимание инвестиций для интенсивного этапа уже отмечалось как вывод из теоретической модели развития – см. раздел 1.2 «Фазы глобального развития», т.е. в данном случае мы имеем феноменологическое подтверждение этим чрезвычайно интересным теоретическим выводам.

И последний вопрос – а почему существует избыток ресурсов, который может пойти на рост устойчивости или полезную работу, почему интенсивные системы не наращивают КПД до максимальных 100%? Думается, что это им эволюционно и экологически не выгодно, т.к. возникает жесткая конкуренция за ресурс. Скорее всего максимум КПД соответствует некоторой предельной величине, являющейся оптимальной для всех – природные примеры весьма показательны (см. приведенные выше проценты).