В отличие от воздействий на окружающую среду, динамика потребления всех видов энергии в черной металлургии почти не отличается от средней динамики этого показателя по всем 17-ти отраслям. Основное отличие состоит в масштабах изменений - в целом по выборке первую половину периода потребление всех видов энергии возрастало меньшими темпами, чем в черной металлургии, в результате чего к 2005 году установилась разница в 3%, которая далее оставалась неизменной вплоть до кризисного падения в 2008 году. Не слишком сильно отличалась глубина кризисного падения - если в целом по общеэкономической выборке в кризисный период потребление упало на 12.2%, то в черной металлургии на 13.5%.

График 2.2.1. Динамика потребления всех видов энергии в черной металлургии и у совокупности предприятий всех отраслей с 2000 по 2011 гг.

В посткризисный период потребление энергии, как в черной металлургии, так и в целом по выборке продемонстрировало рост порядка 4% за год, Интересно, что для совокупности проанализированных 17 отраслей промышленности энергопотребление так и не достигло уровня 2007 г., в то время как в черной металлургии этот показатель немного превзошел пик предкризисного роста.

Основные энергетические характеристики отрасли в процентах к среднему по выборке представлены на диаграмме 2.2.2.

Диаграмма 2.2.2. Сравнение энергетических индикаторов в черной металлургии с аналогичными показателями для совокупности предприятий всех отраслей.

Энерговооруженность производства, оцениваемая как количество энергии на единицу производственной активности (см. описание и структуру показателя ПА выше) несколько отстает от среднего по 17-ти отраслям и составляет 85% от его значения (все данные по состоянию на 2011 год). Энергоемкость единицы продукции уже заметно лучше (54%) средней по реальной экономике. Энергетическая нагрузка на персонал - объем энергии, контролируемый одним занятым на производстве, ниже среднего по выборке и составляет 76%. Выше этот показатель только в электроэнергетике, газовой и нефтеперерабатывающей промышленности.

Последний показатель является интегральным индикатором риска возникновения чрезвычайных ситуаций техногенной природы, связанных с ошибками персонала - чем больший поток энергии контролируется работником (например, оператором энергосистемы или электростанции), тем больше потенциальный ущерб от его неверных или ошибочных действий. В черной металлургии, несмотря на ее "горячую" природу, эти риски на четверть ниже средних по проанализированной совокупности предприятий реального сектора из 17-ти отраслей.

График 2.2.3. Динамика энергетических индикаторов в черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Динамика показателя энергетической нагрузки на персонал, представленная на графике 2.2.3., стабильно положительна с небольшим скачком в 2009-10 гг. Энергоёмкость продукции черной металлургии плавно снижалась в период с 2000-08 гг., затем резко возросла в острый момент кризиса и вернулась к снижению теми же темпами, что и в предкризисный период. К 2011 году еще не был достигнут минимальный уровень энергоемкости, зафиксированный перед кризисом.

Общая энерговооруженность производства в черной металлургии на протяжении 2000-09 гг. медленно понижалась. Кризисный скачок этого показателя в 2008 году обусловлен резким сокращением объемов производства, с одной стороны, и необходимостью поддерживать производственные циклы, с другой. В результате часть мощностей вынужденно поддерживалась в рабочем состоянии без выпуска готовой продукции. О том, что это была временная ситуация, свидетельствует возврат к темпам снижения, характерным для периода 2000-2008 гг.

Динамика потребления всех видов энергии по подотраслям имеет разнонаправленный характер. В добыче руд черных металлов на протяжении практически всего проанализированного периода потребление слабо возрастало, с небольшим провалом в кризисный период и резким (по 15% в год) ростом в 2010 и 2011 годах.

Поведение показателя потребления всех видов энергии в литейной подотрасли в целом демонстрирует ту же динамику, правда, рост до кризиса здесь шел немного быстрее, а падение, соответственно, тоже поглубже (почти на 15%). Но вот последующее восстановление уровня потребления энергии не было столь резким, как в добыче руды.

Динамика потребления энергии в производстве кокса и огнеупоров показывает плавное снижение, не прерывающееся вплоть до 2009 г. Затем потребление энергии в подотрасли практически совпадает с поведением графика для литейной подотрасли, с тем отличием, что к 2011 г. потребление энергии превышает уровень 2000 года, а по сравнению с минимумом 2009 г. превосходит его на 15%. Столь резкое изменение ситуации в подотрасли, длительное время показывавшей улучшение показателей, позволяет предположить, что при сохранении прежних объемов потребления топлива возникли проблемы со сбытом тепла, с избытком образующегося в этих производствах.

График 2.2.4. Динамика потребления всех видов энергии по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Своеобразная динамика потребления энергии отмечалась в производстве труб и проката – слабый рост сменяется падением, начиная с 2005 г. – плавным, а в 2008 г. резким, почти на 30%. Поведение показателя в посткризисный период в производстве труб и проката не отличается от такового для остальных подотраслей – рост на 7-8% в год. Однако, уровня стабильного периода развития потребление энергии в данной подотрасли так и не достигло, остановившись на отметке 80% от показателей 2000 года.

Энергопотребление в производстве стали и метизов росло в период примерно до 2005 г. почти на 5% в год. Поскольку в нашем массиве нет показателей за ряд лет, мы не можем точно определить, когда этот рост сменился падением. Можно лишь утверждать, что смена тенденции произошла задолго до основной фазы экономического кризиса. Тем не менее, даже на пике кризиса, потребление энергии в подотрасли оставалось немного выше, по сравнению с началом анализируемого периода. Посткризисное восстановление оказалось незначительным, почти на 10% меньше значения максимального 2005 г.

Структура потребления энергии ориентирована на использование топлива (94%).

Диаграмма 2.2.5. Структура потребления энергии % в черной металлургии.

В то же время электроэнергия, необходимая в процессах электродуговой плавки и в других подобных процессах, составляет всего 6%. На этом фоне потребление тепловой энергии от внешних источников (1%) выглядит совершенно незначительным.

Эта специфика отчетливо просматривается при сравнении доли каждого вида энергоресурсов от среднего по всей выборке из 17-ти отраслей. Использование всех видов топлива в черной металлургии более чем вдвое выше среднего значения по всем отраслям. Использование электроэнергии несколько меньше, но тоже выше среднего (на 30%), но зато доля внешнего тепла не дотягивает до трети от среднего по всем отраслям (28%).

Диаграмма 2.2.6. Сравнение структуры энергопотребления в черной металлургии со структурой для совокупности предприятий всех отраслей.

Динамика потребления компонент энергии за 11 лет по отдельным составляющим демонстрировала разнонаправленные тренды. Уже на этом графике видно, что рост потребления электроэнергии опережал рост общего потребления энергии, в то время как использование моторного топлива несколько отставало от роста общего энергопотребления. Расход тепловой энергии в течение всего периода снижался - в первой половине достаточно высокими темпами (порядка 4-5% в год), тогда как во второй половине снижение существенно замедлилось, почти до нуля. Примечательно, что кризис 2008-2010 гг. практически не сказался на потреблении этого вида энергоресурсов, и его динамика не изменилась.

График 2.2.7. Динамика потребления энергии в черной металлургии по компонентам с 2000 по 2011 гг.

Структурная динамика энергопотребления – изменения доли каждого из трёх компонент в общем объеме потребляемой энергии – чрезвычайно важный индикатор. Общеизвестно, что технологическая модернизация практически всегда сопровождается повышениием доли электроэнергии. В то же время надо обратить внимание на увеличение темпов потребления моторного топлива, отмеченное перед кризисом. Мы не можем точно определить, когда началось это ускорение (возможно еще до 2005 года), но оно отражает развитие добывающих активов в отрасли, которое шло с некоторым запаздыванием относительно других подотраслей. Наконец, изменение доли рассеянной низкоконцентрированной энергии тепла также индицирует изменение общей технологичности, но с обратным знаком (относительно показателя доли электроэнергии). Такая индикативность делает очень показательным график изменения доли каждого из трех компонентов в общем энергопотреблении.

График 2.2.8. Изменения доли основных компонентов в общем потреблении энергии с 2000 по 2011 гг.

Этот график можно «читать» непосредственно в терминах роста-снижения технологичности, модернизации производств и оптимизации организационно-логистических процессов. До 2005 года в отрасли шла технологическая реорганизация, основным элементом которой была оптимизация использования производственных площадок (заводов, корпусов, цехов), проявившаяся в опережающем сокращении доли тепла в общем энергопотреблении. Собственно модернизация используемого технологического оборудования, индикатором которого выступает изменение доли электроэнергии, также шло высокими, но, все же меньшими темпами. В докризисный период темп модернизаций в отрасли замедлился. В 2005-2007 гг. доля электроэнергии уже не росла, а доля тепла замедлила темпы сокращения, практически оставаясь стабильной. Возможно, в отрасли начался возврат производственной активности на менее эффективные площадки, которые имели не самое современное оборудование и более существенный расход энергии на отопление. Это согласуется с ранее отмеченным повышением потребления моторного топлива в 2004-2005 гг. Видимо, в этот период в отрасли «дошли руки и капиталы» до добывающих активов, которые существенно менее технологичны. Возможно, что процесс расширения деятельности на старом оборудовании был более широким и происходил не только в добывающих, но и в других сегментах отрасли.

Первоначальная реакция на кризис (2008 год) была «оптимистичной». Кудрин (тогда министр финансов) обнадежил всех, что Россия останется островом стабильности в бушующем море кризиса, и металлурги форсировали использование наиболее технологичного оборудования (скачок доли электроэнергии), тормознув производства на старых производственных площадках (небольшой спад доли тепловой энергии). Но реалии кризиса уже в 2009 году привели к остановкам или сокращению загрузки технологичного электропотребляющего оборудования (на 10% снизилась доля электроэнергии) и необходимости поддерживать холостые режимы и отопление корпусов простаивающих заводов (рост доли тепла в энергопотреблении более чем на 6%). В 2010 году процессы технологических улучшений восстановились и, даже ускорились, превзойдя темпы роста в первой пятилетке анализируемого периода. Однако балласт старых стен (и восстановленного в них производства) сохраняется. Видно, что в отрасли назревает необходимость тиражирования модернизации от предприятий(цехов)-лидеров на периферию – на более старые производственные мощности, загружавшиеся в период 2005-2008 годов.

Организационно-логистическая оптимизация производства, индикатором которой может быть стабильное положение доли моторного топлива в общем энергопотреблении, с тенденцией незначительного снижения в посткризисный период, в черной металлургии шла медленнее технологической. В 2010 году произошло уменьшение роли внутриотраслевых перевозок, темп сокращения которых совпадает с динамикой сокращения потребления тепловой энергии.

Расход моторного топлива распределен по подотраслям крайне неравномерно. Более половины всего потребления приходится на добычу руд черных металлов (54%), что, безусловно, связано с необходимостью транспортировки больших объемов грузов. Почти треть (32%) моторного топлива используется в литье, 7% в производстве стали и метизов, оставшееся делят почти в равной пропорции кокс и огнеупоры (4%), а также производство труб и проката - 3%. Тем самым по структуре потребления моторного топлива в черной металлургии отмечается преобладание добывающей подотрасли, на которую приходится половина всего отраслевого потребления бензина и дизельного топлива (диаграмма 2.2.9.).

Диаграмма 2.2.9. Структура потребления моторного топлива (%) по подотраслям черной металлургии.

Похожая картина наблюдается и при сравнении структуры потребления моторного топлива со средними значениями доли каждого компонента в целом по черной металлургии. В добыче руды потребление практически в три с половиной раза выше среднего (335%), в литье – без малого в два раза (197%), в производстве стали и проката чуть меньше половины от среднего для отрасли (42%), наименьшее значение автотранспорт и потребляемая им энергия имеют в производстве кокса и огнеупоров (28%), а также в производстве труб и проката - 19% от средней для черной металлургии доли этой категории энергоресурсов. Столь небольшие значения для двух последних подотраслей, возможно, признак того, что готовую продукцию – кокс и трубы – возят специализированным транспортом, который не входит в состав данных предприятий – кокс возят по железной дороге, а трубы – спецавтотранспорт и та же железная дорога.

Диаграмма 2.2.10. Сравнение структуры потребления моторного топлива по подотраслям черной металлургии со средним по отрасли.

Десятилетняя динамика этого показателя по подотраслям демонстрирует следующие закономерности (см. график 2.2.11.). Равномерный рост потребления моторного топлива (чуть меньше 2% в год) в течение первых семи лет анализируемого периода отражал рост производства труб и проката. В остальных подотраслях рост был или слабее, или с существенными перегибами в период около 2005 года. Начиная с этого момента, показатели расхода моторного топлива ведут себя разнонаправленно. В литейной подотрасли, равно как и в производстве кокса и огнеупоров, проявляется заметное падение вплоть до острой фазы кризиса в 2009 г. с последующим ростом, который, тем не менее, не вывел показатели на докризисный уровень. Аналогичный процесс, но с задержкой на 1-2 года, наблюдался на предприятиях, производящих трубы и прокат. В производстве стали и метизов, как и в подотрасли добычи руд черных металлов, незначительный рост 2006-07 гг. сменился резким падением (почти на 20% для добычи и почти на 30% для производства стали). К 2011 году все подотрасли, кроме добычи черных руд, не восстановили уровень потребления моторного топлива, характерный даже для начального периода, не говоря уже о предкризисном пиковом значении.

График 2.2.11. Динамика потребления моторного топлива по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Характерно, что расход моторного топлива в производстве труб и проката, возраставший вплоть до 2007 г. быстрее всех других, продемонстрировал самое драматичное падение (более чем на 40%) на фоне динамики остальных подотраслей. В этой подотрасли наметился минимальный рост потребления моторного топлива (самый слабый из всех подотраслей и лишь в 2011 году).

В добыче руд черных металлов в первую половину периода происходил незначительный рост потребления моторного топлива, который затем сменился падением почти на 20%. Однако, после кризиса произошел существенный (порядка 25%) скачок потребления, который вывел его на рекордный уровень - более половины всего потребляемого в отрасли моторного топлива. Похоже, в металлургическом бизнесе сложилась потребность в расширении сырьевой базы, финансовые и организационные ресурсы наконец-то дошли до добывающих предприятий, которым в первую половину срока внимания явно недоставало.

График 2.2.12. Изменение доли моторного топлива в общем потреблении энергии по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Если более внимательно рассмотреть роль моторного топлива, проанализировав динамику не валового объема, а показателя его доли в общем энергопотреблении (график 2.2.12.), то обнаружится еще один сюжет, относящийся к первой фазе кризиса – 2008 году. Когда кризис был уже на пороге, и в России ждали его конкретных проявлений, две подотрасли затормозили снижение использования своего автотранспорта (сталь и метизы, кокс и огнеупоры), а еще две даже увеличили его значение в своей деятельности (прокат и трубы, добыча руды). Возможно, в этом проявилась попытка собственных логистических решений проблем доставки сырья и сбыта готовой продукции. Предприятия, чаще использовали автотранспорт. Однако, уже на следующий год, в разгар кризиса ставка на перевозку собственным транспортом стала бессмысленной. Во всех подотраслях, кроме добычи руды, перевод транспортировки на аутсорсинг приобрел лавинообразный характер. Любопытно, что в литейном производстве этот процесс начался значительно раньше, в 2007 году. Но к 2011 году отказ от собственного автотранспорта стал общей тенденцией. Видимо, оптимизация транспортных затрат давала предприятиям ощутимые экономические преимущества.

Расход тепловой энергии, полученной из внешних источников, распределен по подотраслям черной металлургии гораздо более равномерно.

Диаграмма 2.2.13. Структура потребления тепловой энергии из внешних источников (%) по подотраслям черной металлургии.

Преобладающая доля, составляющая треть отраслевого потребления, приходится на добычу руд черных металлов (33%). Добыча руды по технологии не связана с производством собственного тепла, поэтому значительная часть отопления в этой подотрасли обеспечивается внешними источниками. Далее следуют производство стали и метизов (25%), производство труб и проката - 20% и литье черных металлов (18%), которые в совокупности обеспечивают более половины отраслевого потребления тепловой энергии. Оставшиеся 5% тепла из внешних источников потребляют производители кокса и огнеупоров. В этой подотрасли генерируется избыточное количество тепла, поэтому предприятия крайне редко получают его от внешних поставщиков тепловой энергии.

Диаграмма 2.2.14. Сравнение структуры потребления тепловой энергии из внешних источников по подотраслям черной металлургии со средним по отрасли

При сравнении уровней потребления тепла в подотраслях со средними значениями по черной металлургии видно, что во внешних источниках тепла меньше всего нуждается производство кокса и огнеупоров, где доля этой категории потребляемых энергоресурсов в 4 раза ниже среднеотраслевой. Столь низкие значения связаны с тем, что в этой подотрасли есть избыток тепла на собственных производствах и им практически нет нужды привлекать общегородские источники тепла. Чаще даже наоборот, они отдают избыточное тепло городским сетям. Среди остальных подотраслей наибольшую часть тепла из внешних источников берут предприятия, добывающие руду.

Динамика потребления тепловой энергии существенно отличается от динамики потребления моторного топлива, как по тенденциям, так и по масштабу. В сфере теплоснабжения предприятий черной металлургии не было выраженного роста. Во всех подотраслях в период до 2004-2006 (точнее сказать нельзя - т.к. есть данные лишь за 2005 год) отмечалось снижение потребления тепла. Очень важно отметить, что за год до начала финансового кризиса во всех подотраслях темп снижения потребления тепла или затормозился (трубы и прокат, кокс и огнеупоры) или даже зафиксирован рост (незначительный в добыче руд, производстве стали и метизов и очень существенный в литье). Этот докризисный скачок подтверждает гипотезу о выносе буквально в канун кризиса части производств в ранее сокращенные и законсервированные цеха с более низким общим технологическим уровнем производства. Трудно сказать, какую роль этот маневр сыграл в итоге, можно лишь сослаться на распространенную оценку черной металлургии как отрасли, очень тяжело переносившей острую фазу кризиса. В 2011 году потребление тепла из внешних источников лишь в производстве труб и проката превышало уровень 2007 года, когда произошло расширение производства на старых мощностях. Плавный рост потребления именно этого вида энергоресурсов в производстве труб и проката говорит об отсутствии в этом сегменте значимых технологических изменений и о постепенном «старении» производственных мощностей. Возможно, что и в производстве кокса и огнеупоров наступило относительное технологическое затишье.

График 2.2.15. Динамика потребления тепловой энергии по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Если рассматривать рост доли тепловой энергии как индикатор снижения эффективности энергопотребления для нетехнологических нужд (роста затрат на простое отопление корпусов и цехов), то практически все подотрасли укладываются в ранее описанную для черной металлургии схему. В первую половину срока происходила концентрация деятельности на технологически более совершенных (с малой долей внешних поставок тепла) заводах и цехах. Во вторую половину срока, на фоне кризисных флуктуаций, преобладал процесс вовлечения в деятельность ранее закрытых или мало загруженных производственных мощностей, требующих внешней тепловой поддержки. Снижение в этот период доли внешнего тепла для производителей кокса и огнеупоров не показательны в силу малого абсолютного значения внешних источников тепла в этих отраслях, самостоятельно генерирующих избыток тепловой энергии.

Скорее всего, сокращение работы заводских котельных в кризисный год повысило спрос на внешние источники тепла, при котором коксохимики не то что не могли покупать тепло извне, но и свое тепло предпочитали продавать. А вот в производстве металлических изделий в 2009 году, видимо, был наибольший спад собственного производства тепла. Именно здесь котельные работали по минимуму, что потребовало на периоды остановок производства более активного привлечения внешних поставок тепла для отопления и поддержания в рабочем состоянии простаивающих корпусов.

График 2.2.16. Изменение доли тепловой энергии из внешних источников в общем потреблении энергии по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

При общем сходстве динамики долей тепла во всех подотраслях, наиболее существенное сокращение роли низкопотенциальной энергии, а, значит, и повышение технологичности, было в литейном производстве, и, начиная с 2008 г. – в коксохимии. При добыче рудного сырья, в трубном производстве и в производстве стали и метизов в этом же году наметился перелом тенденции – доля тепловой энергии в общем потреблении сначала незначительно выросла, но затем в этих трех подотраслях (в добыче руд – на год позже) произошло синхронное падение доли тепловой энергии.

Расход электроэнергии в подотраслях, в отличие от предыдущих компонент энергопотребления, не имеет выраженных лидеров потребления.

Диаграмма 2.2.17. Структура потребления электроэнергии (%) по подотраслям черной металлургии.

Так же, как и для тепловой энергии, наибольшая, но не доминирующая, доля потребления приходится на добычу руд черных металлов (35%). За ней следуют литье (33%) и производство стали и метизов (25%). Тем самым общее отраслевое потребление электроэнергии распределяется в почти равных пропорциях между тремя главными подотраслями. Остальные 6% потребления распределены между двумя оставшимися подотраслями: трубы и прокат - 4% и производство кокса и огнеупоров - 2%.

В сравнении со средним для черной металлургии в целом - добывающий сектор почти вдвое большую часть своей работы выполняет за счет электричества из внешних источников. Для предприятий литейной подотрасли доля электроэнергии в % к аналогичному показателю по черной металлургии в целом составляет 178%, для производства стали и метизов – 136%. В четыре раза ниже среднего по черной металлургии в целом доля электричества в общих энергозатратах при производстве труб и проката - 24%, и совсем незначительна при производстве кокса и огнеупоров (13%).

Диаграмма 2.2.18. Сравнение структуры потребления электроэнергии по подотраслям черной металлургии со средним по отрасли.

Динамика потребления электроэнергии зеркально отличается от выше рассмотренной динамики потребления тепловой энергии - здесь общая тенденция по подотраслям - не снижение, а рост потребления, практически для всех подотраслей – до 2007 и даже 2008 гг.

График 2.2.19. Динамика потребления электроэнергии по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Отметим, что первыми отреагировали на приближающийся кризис литье и, в меньшей степени, производство труб и проката. Снижение темпов расхода электроэнергии отмечено для них на год раньше. В кризисном 2008 г. все подотрасли демонстрируют одновременное падение показателя, максимальное для литейного производства и производства труб и проката, минимальное – в секторе добычи. Последующий посткризисный рост расхода электроэнергии также произошел на удивление синхронно. Лидером по темпам здесь стала подотрасль добычи руд черных металлов – за два года скачок более чем на 40% ! Результатом этого стало превышение в добычном секторе потребления электроэнергии в полтора раза относительно начала анализируемого периода. Остальные подотрасли, несмотря на посткризисный рост, только приблизились к уровню 2007 года, а в производстве труб и проката – так и не достигли его. В отличие от динамики электропотребления, следующая диаграмма отражает динамику доли электроэнергии в общем энергопотреблении относительно уровня 2000 года в каждой подотрасли. Этот критерий наиболее точно отражает динамику технологического уровня используемого оборудования. До 2005 г. доля работы, выполняемой с использованием электричества, с начала анализируемого периода повышалась или мало изменялась (кокс) во всех подотраслях черной металлургии, за исключением производства труб и проката. В этой подотрасли наблюдалось отчетливое падение показателя. Но за последующие три года именно в производстве труб и проката выросла доля электроэнергии, что можно интерпретировать как повышение технологического уровня оборудования. Тем не менее, быстрый рост сменился таким же быстрым падением, и в итоге доля электроэнергии в данной подотрасли по состоянию на 2011 год лишь немного превышает уровень 2000 г., оставаясь ниже всех остальных подотраслей, за исключением коксового производства.

В литейных производствах процесс, как и в производстве стали и метизов, шел скачкообразно, причем не только в период кризиса. Видимо, технологический уровень этих энергоемких подотраслей определяется не только качеством оборудования, но и разным в разные годы соотношением в загрузке разных типов оборудования – от вагранок до электродуговых печей. Но, по состоянию на 2010 год, роль электроэнергии в литейном цикле на 45% превысила аналогичный показатель для 2000 года.

График 2.2.20. Изменение доли электроэнергии в общем потреблении энергии по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Внимательного рассмотрения требует скачок доли электроэнергии в общем энергопотреблении, зафиксированный в нескольких подотраслях в первый год кризиса, на его относительно мягкой стадии. Для первой половины периода (2000-2005 гг.), в силу отсутствия в нашем массиве дополнительных точек, мы не можем говорить об особенностях динамики. Однако, судя по изменениям в 2005-2007 годы, крутых скачков показателя доли электроэнергии вверх-вниз не было во всех подотраслях, кроме производства стали и метизов. А вот 2008 год отметился синхронным скачком, который в 2009 году сменился столь же синхронным спадом. Однозначно это признак более общего процесса, не зависящего от отраслевой специфики.

Из экологии известно, что здоровая биологическая система (особь, популяция, экосистема) на начальной фазе стресса отвечает адаптивными механизмами, замещая одни источники энергии/ресурсов на другие, наиболее оптимальные в изменившихся условиях. Скорее всего, именно такую общесистемную реакцию мы наблюдаем на этом графике. В преддверии неизбежно надвигающегося кризиса возникла острая необходимость в экономии, которая (как будет показано ниже, при рассмотрении технологической эффективности) выразилась в сокращении закупок газа для собственных котельных и переориентацией на электрические отопительные приборы. Последние являются более мобильными и позволяют производить не "тотальное", а точечное отопление (например, тепловые пушки на входе в помещения или у станков), что в условиях кризиса является наиболее оптимальной стратегией. Однако уже в 2009 году только адаптивных механизмов и внутренней мобилизации стало недостаточно. Стресс затянулся, и для выживания потребовался откат к более простым и менее технологичным видам деятельности. В 2010 году процесс роста технологического уровня практически везде, кроме производства кокса и огнеупоров, вернулся к темпам докризисного периода.

Одновременный рост доли электроэнергии и снижение доли тепловой энергии в посткризисный период позволяет выявить наиболее подотрасли, в которых идут системные изменений. К ним относятся производство стали и метизов, а также литейное производство. Для лидера по валу - литья черных металлов - фиксируются одновременно и признаки технологической модернизации (лидерство по росту доли электроэнергии в 2010 году) и признаки отката к использованию низкопотенциальной энергии (прекращение снижения доли тепла, и даже незначительный рост во второй половине анализируемого периода). Это сочетание требует более внимательного рассмотрения, т.к. относится к признакам внутренней поляризации. В методологической части мы указывали, что одновременное присутствие в системе (а, тем более, одновременный рост значения) и эффективных и неэффективных элементов обозначает стадию фазового перехода (кризиса, трансформации). Именно этот момент благоприятен для управляемого изменения системы. В случае литейных производств это означает, что объективно созрел момент для инвестирования, когда значительную часть преобразований производственная система "сделает сама", достаточно её немного подтолкнуть в нужном направлении.

Расход энергии на цели, не связанные с основным производством, отражает уровень «социальной нагрузки» на производство. Со времен советской организации экономики крупные предприятия содержат значительное число объектов, не имеющих отношения к производству, но плотно приросших к нему инфраструктурой, в первую очередь, энергетической. У предприятий черной металлургии таких социальных обременений до сих пор существенно больше, чем в целом на предприятиях реального сектора российской экономики.

Диаграмма 2.2.21. Сравнение доли энергии, расходуемой на цели, не связанные с основным производством в черной металлургии и у совокупности предприятий всех отраслей с 2000 по 2011 гг.

С учетом высокой энергоемкости отрасли уровень её энергетического донорства можно считать весьма существенным. Но куда важнее тот факт, что, в отличие от большинства предприятий реальной экономики, в черной металлургии в момент кризиса произошел не просто скачок непроизводственного использования энергии, а разворот тенденции на рост этого показателя.

График 2.2.22. Динамика доли энергии, расходуемой на цели, не связанные с основным производством в черной металлургии и у совокупности предприятий всех отраслей с 2000 по 2011 гг.

Есть основания считать, что возврат заводов к выполнению социальных обязательств в острую фазу кризиса был вынужденной мерой. Металлургические предприятия даже в крупных городах являются опорой энергетической инфраструктуры, а в моногородах их роль просто ключевая. Но минимальное снижение 2010 года и опережающий рост непроизводственного энергопотребления в 2011 году говорит о системном характере произошедших в период кризиса изменений. Возможно, в этом показателе проявились последствия смены отношений между предприятиями и администрациями поселений, в которых они расположены.

Диаграмма 2.2.23. Доля энергии, расходуемой на цели, не связанные с основным производством (%) по подотраслям черной металлургии.

Доля непроизводственного использования энергии позволяет сравнить разные подотрасли по уровню социальной нагрузки. Из диаграммы 2.2.23. следует, что более других на энергоснабжение населенных пунктов завязаны литейные предприятия (8.8%), производители стали и метизов (6.6%). Для этих подотраслей, особенно для литейных предприятий, можно предполагать бОльшую связанность энергетической инфраструктуры, технологическую неразрывность стыков производственной и поселенческой энергосистем. Здесь можно вернуться к динамике доли моторного топлива (график 2.2.12.), по которому видно, что литейная подотрасль ранее других, еще до кризиса, оптимизировала использование топлива и стала сокращать роль внутреннего автотранспорта. Похоже, что смена отношений литейных предприятий с партнерами велась системно. Перевозки последовательно переводились на аутсорсинг, а отношения с потребителями тепловой энергии постепенно обретали устойчивый договорной характер.

По внешним признакам процессы, наиболее выраженные в литейной подотрасли, напоминают возврат к более «советской», социально безопасной модели отношений. Однако в старой форме вполне может быть новое содержание. Не исключено, что кризис отобрал несколько вполне жизнеспособных схем рыночного взаимодействия металлургических предприятий, как поставщиков тепла и энергии для управляющих компаний и в целом для ЖКХ городов их размещения. Если обратиться к видео-ряду репортажей о «ручном управлении» при социальных конфликтах на уровне моногородов и предприятий, то для черной металлургии нельзя не вспомнить аналогов произошедшему в Пикалево (цемент, глинозем, сырье для производства алюминия), когда Олегу Дерипаске пришлось публично подписывать условия урегулирования отношений собственников нескольких (ранее единого комплекса) предприятий и города.

График 2.2.24. Изменение доли энергии, расходуемой на цели, не связанные с основным производством по подотраслям черной металлургии с 2000 по 2011 гг.

Более детально смену системы отношений, затронувших непроизводственное потребление энергии, можно проследить на динамике в подотраслях (график 2.2.24.). Литейная подотрасль, в отличие от всех остальных, с 2007 года медленно, но устойчиво (системно!) восстанавливала уровень расхода энергии на цели, не связанные с основным производством. На этот процесс кризис не оказал никакого влияния. Аналогичная тенденция, но с более выраженными перепадами год от года, отмечена для производителей стали и метизов. Напомним, что именно эти подотрасли отличаются наиболее высоким уровнем энергетической связанности с непроизводственными объектами. Судя по графику, производители труб и проката придерживались совершенно иной стратегии отношений с социальными обременениями заводов. Они стремились к сокращению непроизводственной нагрузки на свою энергетическую инфраструктуру. Возврат к социальный обязательствам в период 2007-2009 годов, скорее всего, был вынужденной (краткой, антикризисной) мерой. Сразу после острой фазы кризиса трубопрокатные заводы вернулись к стратегической линии сокращения доли непроизводственного потребления энергии. В производстве кокса, огнеупоров и в добыче руды уровень энергетической поддержки непроизводственных объектов минимален (3.1% и 4.4% соответственно), поэтому эти подотрасли были более свободны в выборе вариантов действия в кризис. Производители кокса вели последовательное сокращение объемов внешних поставок энергии, а добыча руд «сбросила» в период кризиса свои социальные обязательства, вернувшись к ним только после восстановления экономики.